8 августа 2015

Решил покинуть Боржоми, но только после купания в серных ваннах. До этих ванн нужно идти около трех километров по лесистой дороге. Сами ванны – три бассейна наполненных пованивающей теплой водичкой. Правда, эта водичка считается целебной. Эти ванны очень расхваливала симпатичная девушка из Казахстана, с которой так же познакомился вчера. Она сказала, что вода значительно улучшает самочувствие, придает тонус мышцам и укрепляет суставы. Я еще подумал – такая молодая, а уже помешана на здоровье. А может она за здоровье распиналась, разговор чтобы поддержать. Нужно же чего-то рассказывать незнакомцу.
Ванны реально вонючие. Народу в них плещется много. Мной был отмечен дефицит красивых девичьих тел. Одни слонопотамы. Эх. Жаль!

Позавтракал я в нескромном ресторане. Причем заказал кучу всевозможных блюд. Впереди меня ждала долгая дорога в Сванетию.
Разговорился с голландским велосипедистом. Этот железный человек приехал в Грузию из Амстердама на велосипеде. И собирался завтра в Местию (куда ехал сегодня я).
Дорога до Мести была самая разнообразная. Сначала автобан, потом пробки в ужасном удушливом индустриальном уроде - городе Зестафони, потом равнины Самтредии и Зугдиди, где я вновь увидел знакомого румынского мототуриста, который ехал на встречу, и (может показалось) послал мне воздушный поцелуй.
Уже вечерело. Я понимал, что в Местию мне не попасть засветло. А ведь впереди настоящий горный серпантин. Может переночевать в Зугдиди?
- Да чего ты боишься? – сказал мне местный таксист. Я сегодня туда ездил. До Местии дорога превосходная.
Поверив, что до Местии я доберусь без проблем даже в темноте, поехал.
Одна дорога стоит того, чтобы побывать в тех местах. Меня ждало потрясающее зрелище. Между скал то и дело на глубине ущелья пряталось и возникало Джварское водохранилище. Ущелье становилось все глубже, дорога серпантином уходила вверх. Крутые лесистые холмы золотило закатное солнце. Восторг! Красота и свобода!
В Сванетии живут сваны. Люди дикого и горячего нрава. - Дикие они, - многие грузины высказываются об этой народности именно так. Вниз по серпантину, не снижая скорости на поворотах, с грохотом несся безумный Камаз. Он нарисовался внезапно. Дикий. Эге... Я иногда позволял себе резать крутые закрытые повороты по встречке. Теперь буду пробовать правила не нарушать.
Стало темнеть и холодать. В районе селенья Искари, я затупил и свернул на грунтовку. Проехав по каменистой дороге под углом в 15 градусов, вспомнил слова таксиста: «я сегодня там был. дорога отличная» - Мать твою! Какая дорога?! Это не дорога! – эмоционально выкрикнул я и с трудом нашел площадку, где можно было поставить мотоцикл, чтобы он не завалился. Под моими ногами шумела бурная, горная река. На площадке располагался обелиск. На мраморной доске были выгравированы два молодых парня, которые облокотились о капот BMW. Судя по одинаковым датам смерти, предположил, что в далеком 1999 году BMW отправился в последний путь, чтобы взмыть с крутого берега бурной горной реки, унося с собой две молодые, полные сил и надежд, но обреченные жизни.
На счастье по этой дикой дороге вслед за мной начал карабкаться джип. Ребята в джипе успокоили меня, сообщив, что эта дорога в Местию не ведет и мне нужно вернуться обратно в селение.
В Местию я прибыл около десяти часов вечера. Остановился у дома, где висела вывеска «кемпинг». Договориться обо всем было очень легко. Ночь в комнате (без подселения) – 30 лари. Стоянка мотоцикла бесплатная. На время похода в горы, ненужные в горах вещи можно оставить в комнате (сохранность хозяйка пообещала) безвозмездно. Лучшего мне и не нужно. Отужинал вкусно. Был счастлив.

9 августа 2015

Меня хронически преследует хорошая погода. Сегодня я ухожу в горы! Что для меня дикие горы? Это самое чистое, самое светлое место на земле. Я бывал в разных горах. Видел и восьмитысячники. Но самое пронзительное чувство возникает, когда меня окружают вершины Кавказа. Эти горы знакомы мне с самого раннего детства. В шесть лет я был очарован ими. И влюблен до сих пор.
Позавтракав в примечательном ресторане Лайла, я пошел договариваться с таксистами о трансфере в горное село Мизери.
Вступил в диалог с таксистом Давидом. Он заломил 80 лари. Я попытался сбить ровно в двое. –Нет. Дорога плохая. Место глухое, обратно пустым поеду.
Замечу, основной маршрут это поселок Ушгули. Практически все туристы едут туда.
С трудом уломал таксера на 60 лари, что в моих представлениях, было очень щедрым вознаграждением. Попутчиков найти не удалось.
Только вопрос оплаты услуги был закрыт, Давид из таксиста превратился в сияющего добродетелями человека. По собственной инициативе останавливался в местах, где можно было сделать удачные фотографии, остановился рядом с нарзанным источником (который, правда, не функционировал), довез значительно дальше, чем мы изначально договорились, и, напоследок, дал припасенных 2 литра нарзана (раз уж в источнике набрать не удалось).

За мной вершина Лайла.

Вершина Ушба.
Я остался один на чудесной поляне в сосновом лесу. Рядом шумел бурный поток. Кругом высились горы. Я сел, прислонился к сосне и закурил трубку. Закрыл глаза. Мне стали мерещится голоса людей, с которыми в детстве ходил по горам в здешних местах: Маликов, д. Марик, Свердлов, Щегольковы, Голавкины, Замятины, Форые. Многие из этих людей, слава богу, живы. Но почему-то здесь они проходили мимо меня (у меня в голове), словно призраки. Просто – это образы прошлого. Я помню их такими, какими они были тогда. И знаю, что мы никогда не будем такими, какими мы были тогда. И даже не соберемся вместе, чтобы под грозной вершиной Ушбой запросто говорить у костра о самых интереснейших в мире вещах (среди этих людей были доктора наук, филологи и даже профессор). Ровно двадцать семь лет назад. Когда будущее рисовались совсем по-другому. Вот я теперь. И где тот десятилетний мальчишка?

Волшебная поляна
Встал, надел рюкзак и пошел вверх по тропе. Моя цель сегодня была побывать на Ушбинских водопадах. Это три водопада, один из которых огромных размеров. Через пару часов дошел до пограничной заставы. И здесь меня ждала неприятная новость. Грузинские пограничники, услышав, что я хочу переночевать в районе перевала Бичо, сообщили, что я должен был оформить пропуск в поселке Мизери. А здесь они ничего оформить не могут. Стало быть, гулять я могу (с грузинской стороны) где захочу. А вот ночевать за погранпостом не имею права. Понимая, что до Мизери идти не менее четырех часов, а обратно не меньше шести, решил сходить на водопады. А на следующей день совершить восхождение на перевал Гуль, который ведет из этого ущелья в Местию. Я держал в уме поход на перевал Гуль. Т.к. он находится в непосредственной близости от вершины Ушба. Мне очень хотелось подойти, как можно ближе к этой вершине.

Тропа.

Река Долра.
От пограничного поста до среднего и большого водопада подъем занял менее часа. Кроме парочки молодых иностранных туристов мне никто не повстречался.

Для начала я решил подойти к среднему водопаду. Это оказалось не просто. Пришлось форсировать бурный поток, потом карабкаться по очень крутому склону. Назад я повернул только, когда осознал, что уже не в шутку рискую жизнью.

Средний ушбинский водопад.

Дорога к большому водопаду доступней. Но подойти к нему близко решаются очень немногие. Начну с того, что от водопада идет волна ледяного, прямо арктического воздуха. Контраст. От + 40 в тени, температура меняется на температуру около + 5 градусов. Кроме того на расстоянии около трехсот метров вы начинаете мокнуть. На расстоянии двухсот метров водная пыль вымочит вас за десять секунд. Фотографировать вблизи очень сложно. А если подойти еще ближе есть риск попасть под камнепад. Дело в том, что иногда в поток устремляются камни величиной с дачный домик и они падают со стометровой высоты, разрываясь на части, как бомбы.


Уже успев изрядно замерзнуть, я надел таки теплые вещи и куртку. Подошел и остановился от водопада метров за двести. Удалось сделать фото.

Холодно, блин, пипец.

И очень мокро.
Грелся и обсыхал на уютном склоне, который был отгорожен горным отрогом от лютого водопада. Здесь было жарко.


Чья-то лошадка.
Ночевал за погранпостом в лесу в диком малиннике. Место было замечательное. Я нашел его, свернув с тропы и поднявшись по зарослям метров на тридцать. Палатку поставил на огромном плоском камне.

Своим присутствием напряг местных белок, которых было очень много. Когда белки ко мне привыкли, они продолжили заниматься своими делами – делить территорию. Первый раз видел, как белки дерутся между собой. На ужин у меня был местный «доширак» с московской колбаской.

10 августа 2015
Попасть с тропы к месту ночевки было проще, чем с места ночевки попасть на тропу. Я заблудился в густом, высоком малиннике и пошел чуть правее, чем следовало. В результате попал в ореховую чащу. Пришлось около пятнадцати минут прорываться и, сняв рюкзак, в буквальном смысле, ползти сквозь заросли. Сам себе я напоминал американского солдата, который через вьетнамские джунгли выбирается из окружения. Наконец, я буквально выкатился на тропу. Аллилуйя!

Утром запаса воды хватило только на кофе. Добравшись до реки, я смог приготовить и кашу. Настоящее пекло еще не наступило, но солнце уже начало поджаривать обгоревшие вчера плечи. День обещал быть знойным. К тому же я вознамерился набрать свыше 1000 метров высоты и заночевать под перевалом Гуль. Нужно заметить, что это не такая простая затея, учитывая, что рюкзак у меня не маленький.

Дорога на перевал начиналась в ближайшем селении и шла от школы. Я шел и высматривал аборигенов, чтобы поинтересоваться: где здание школы? Но мне никто не попадался на глаза. Ни одной живой души. Селение словно вымерло. Правда, скитались домашние животные - коровы. Но спрашивать у них...
Я сам определил здание школы, подошел, прочитал на табличке School. Она самая. И весело пошел по дороге в гору.
Скоро я наткнулся на веселых грузинских мужчин, которые строили то ли дом, то ли сарай. Они стали зазывать меня за стол, чтобы угостить вином. Устал благодарить и отказываться. – Не боишься идти один на перевал? – спросил меня один сван. – А чего мне бояться? – спросил я. – Медведь дикий у на с тут ходит, - предупредил сван. – Не. Медведя я не боюсь, - сказал я . – Правильно! – воскликнул радостно сван, - Увидишь, фотографируй!
Не успел пройти и ста метров меня догнал грузовичок, в кузове которого сидели веселые грузинские дети. Грузовичок остановился. Грузинские дети начали звать меня в кузов, чтобы подвезти. С радостью согласился. Не успел я залезть, грузовичок стартанул. Дети в кузове посыпались, словно горох. Только чудом никто не повредился о лежащие на дне грабли и вилы. Я аккуратно передвинул инвентарь в безопасное место. Грузовичок безбожно прыгал по камням. Мне приходилось держаться за борт, иначе я бы просто вывалился из кузова. После десятиминутной езды грузовичок остановился на развилке дорог. Грузинские дети показали, что дорога на перевал Гуль уходит налево, а сами они едут направо. Поверил. Дети бережно передали мне рюкзак. Спросил их: где мой посох? Они жестами объяснили, что он улетел по дороге. И тут же указали на подходящую палку, валяющуюся на обочине.
С грузовичком мне очень повезло, считал я, когда прикинул, что сэкономил часа полтора времени. От этой точки дорога казалась значительно веселее. Правда, скоро она закончилась и превратилась в хорошо набитую тропу, ведущую по крутому склону. Идти было очень тяжело. Жара невероятная. Тени нет. Сошло семь потов, прежде чем я самостоятельно набрал около 300 метров высоты. Мне встретились заброшенные строения сванских пастухов и ни одного туриста.

Тропа то исчезала, то появлялась вновь. Я уже догадывался, что эти тропы не туристические, а протоптаны животными. Но смущения у меня это обстоятельство не вызвало. Тут повстречал группу альпинистов из Красноярска. Серьезно экипированные ребята заканчивали серьезный маршрут, который в горном туризме классифицировался, как 3Б. Один из этих чуваков подарил мне карту и начал объяснять, как мне лучше идти на мой перевал. Моя доверчивость сыграла со мной нехорошую штуку. Ведь сомневался же я и, главное, карта была у меня в руках. А чувак гнал, как эстонец: держись левее, ступай по нижней тропе. Вверх не забирай. Все тропы там козьи...
Спросил у чувака: есть ли там источники воды? – Да, будут за каждым поворотом. И мест для палатки просто дофига.
Следуя советам чувака, я стал забирать левее. Уверенно пошел по хорошо набитой тропе, которая стала круто сбрасывать высоту к бурной речке. (У горных туристов есть правило, при подъеме, по возможности не сбрасывать высоту. Однако, моя слепая доверчивость вела меня).
Я спустился к реке и, с трудом форсируя бурный поток, стал карабкаться на противоположный склон, предполагая делать по нему траверс. Тропа повернула снова вниз. Стало ясно, что это пастушья тропа. Начал карабкаться на крутой склон по зеленке. Что это было – кусты чертополоха и кусты шиповника! Я весь изодрался в кровь на подъеме.

На фото не понятно, но там все очень колючее и крутое.
Попытался сделать траверс. Но это было невероятно сложно. К тому же, я сильно устал. И меня стали посещать мысли, что я безумствую. Глядя на противоположный склон, видел пологое плато по которому без проблем прошел бы значительно дальше, чем по этому аду! Изучив карту, я понял, что дело обстоит именно так. Мне нужно вернуться обратно. Два часа безумного карабканья по крутому склону с колючими кустами, стоявшему мне таких усилий – совершенно бездарны!
В этот момент я услышал зовущий меня голос. – Хей! – Куда ты полез?!
Я заметил мужика с лошадью метрах в двуустах от себя. – Где тропа на перевал Гуль? – крикнул я. – Там не пройдешь! Иди сюда, - крикнул мужик.
Я послушался и пошел к мужику. Это был сван – местный пастух. На ломанном русском он сообщил, что я двигаюсь к обрыву. – Давай 80 лари и я отвезу на перевал, - заявил ушлый сван. – Нет. Я сам пойду. Покажи мне дорогу, - сказал я. – 70 лари, или на хуй, - изрек сван. – Не пойдет. Сам дойду.
Сван сказал, что выведет меня на нужную тропу. – 30 лари давай, - заявил он.
Так как сил у меня осталось очень немного. Перспектива спускаться и подниматься на соседний склон напрягала меня не по детски, я сказал ему: За 30 лари ты поднимешь мой рюкзак на противоположный склон вон к тому кошу и покажешь дорогу на перевал. – Добро, - согласился дикий абориген.
Мы приторочили мой рюкзак к седлу лошади. Сван повел лошадь вниз по еле заметной в траве тропе, а я побежал за ним.

В левом верхнем углу виден кош, куда мне на самом деле нужно было идти. Потом оказалось, что все еще интереснее 8)
Через горную реку я переехал на лошади, сев на нее вторым номером. Потом сван быстро погнал лошадь вверх. Вверх бежать я не мог, поэтому потребовал посадить себя на лошадь.
Ох, братцы мои, это был настоящий экстрим. Нужно было держаться обоими руками сзади и спереди, чтобы не вывалиться из седла. Лошадь легко скакала по крутой тропе. А я про себя молился, чтобы она не оступилась, т.к. падать с нее было высоко, а иногда падать приходилось бы еще и с обрыва.
Через пол часа мы были у коша. – Давай деньги, заявил сван. А то, хочешь, за 80 лари на перевал?
Я не хотел, чтобы меня везли на лошади на перевал. К тому же, зная повадки и нравы диких сванов, понимал, что до перевала он меня точно не довезет. На половине пути сообщит, что дальше лошадь идти не может или еще чего. Дикие сваны, как цыгане. Говорят, не поймешь, что имеют ввиду.
Я полез в кошелек и обнаружил, что у меня только три купюры. Два по 10 лари и одна 50 лари. – У меня только двадцать лари. Пятьдесят не дам, - заявил я, понимая, что сдачи у дикого свана, как у попа, не будет.
- Уговор, был! Давай пятьдесят! – заревел сван. – Больно жирно будет, - сообщил ему, - Бери 20 лари.
- Да я ... Да ты... Смотри в рюкзаке, - наседал сварливый абориген. – Нет у меня больше денег. Для тебя только 20 лари. И все, - отрезал я.
Сван смирился. Он взял деньги и, показав на хорошо пробитую тропу, сообщил: По ней пойдешь, через пять километров будет перевал. На том мы расстались. Я продолжил восхождение.
Сил у меня было немного. Вода закончилась. Ужасно хотелось пить. А обещанные источники за каждым поворотом мне не попадались. Красноярские эстонцы, блин!

Это склон по которому я пытался сделать траверс.
Я решил, что заночую в первом попавшемся месте, где будет вода и чуть приемлемая площадка.
Через два часа ходьбы в гору (половину из этого времени, я, скажем так, отдыхал) услышал тихое журчание. В густой траве по склону тихонечко текла вода.
Возликовал. Залез в заросли горных цветов и чертополоха и подставил бутылку под маленькую струйку, которая стекала с камня.
Братья мои, вкусней воды я в своей жизни не пил. Дело не в том, что я страшно хотел пить. Дело в самой воде. Вода, протекая сквозь горные цветы и травы, наполнилась их вкусом. Это очень сложно описать. Ведь вкус был поразительно тонок. Но он был! Я пил воду из ледников, из святых и целебных источников, но такой воды в моей жизни не было до сих пор. Ее можно было продавать за огромные деньги гурманам! Этой же водой, чуть позже, заварю ролтон. То правда)) Другой не было в тот вечер у меня.
Метров через двести нашлось место для палатки. Я поставил ее в траве на покатом склоне. Подполом немного торчали камни. Но это было лучшее место, которое нашел.

Ночь с 10 на 11 августа 2015

Проснулся от удара по голове. Попробовал встать и уперся головой в стену палатки. Что случилось? На мне лежал коврик и какие-то вещи. Блин!
Сообразил, что по голове мне ударил фонарь, который вылетел из кармана палатки, когда она начала кувыркаться по склону.
Я открыл вход, встал на ноги и высунулся, как из люка, наружу. Передо мной, в свете крупных звезд, возвышалась грозная вершина Ушба. С ее стороны то и дело доносилось зловещее погромыхивание.
Вот я дурень, что на таком склоне не закрепил палатку, как следует!
Мне пришлось тащить палатку на место, откуда она покатилась, и прижимать растяжки тяжелыми бульниками. Второй раз заснуть моментально не удалось. Мое тело безбожно массировали ребра камней. И чтобы улечься между камней, приходилось принимать самые невероятные позы.

11 августа 2015
Утро было великолепное. Только очень прохладное. Чувствовалось, что нахожусь на высоте. Свет солнца медленно полз по противоположному склону. Моя палатка оставалась в тени и тогда, когда я позавтракал.
Хотя мне пришлось пережить беспокойную ночь, бодрости во мне было достаточно. И вдохновения идти на перевал тоже. Я быстро упаковал вещи в рюкзак и вышел «по свежаку».

Пока еще очень и очень свежо.

Уже теплее.
Через пару часов достиг границы, где заканчивалась вся «зеленка».

Преддверие каменного царства.

Знаменитое "Зеркало Ушбы". Туда я не полезу
Далее только каменья и снег. Я уже видел перевал, как мне казалось. Смущало то, что туда вела крутая сыпуха. Никаких троп видно не было. Меня уже мучили догадки, что это не перевал Гуль. Но я видел впереди перевал и был полон решимости на него забраться. Снаряжение меня, правда, очень смущало. Ботинки у меня были горные. Но вот посох бродяги... На крутом склоне зарубиться им в случае чего было не реально. А ледоруба у меня не было.
Подъем становился сложнее – склон круче, камни подвижней. Даже большие валуны на сыпухе не держались нифига. Хватаешься за валун, а он, вдруг, начинает катиться. Иногда валун срывается вниз вместе с тем, кто его ухватил. Короче – засада.

Очень стремный участок.
Включить заднюю скорость еще не поздно. Но это же как? Я столько сюда перся, чтобы заднюю включить?! Перевал рядом!
По склону я полз, словно ящерица. Камни, которые я срывал, улетали с подскоком. Сорвешься, катиться будешь до конца. А в самом низу, подо мной... Я знал, что там небольшой такой обрыв – метров 30. Но любому хватило бы.
Мне вспомнились слова, похожего на постаревшего Поганеля, туриста, с которым довелось пообщаться вчера: Мы были в этом ущелье, - заявил он, - Оно такое красивое, такое уютное. Почти домашнее.
Я же заметил этому мусью, что чуть выше ущелье вряд ли покажется ему домашним. Теперь, я вспоминал слова «почти домашнее» с ехидной иронией. Во мне было слишком много азарта, чтобы повернуть назад. Я прикинул, что если доползу до скалок, уйду с этой лютой сыпухи, станет значительно проще.
Наконец мне удалось очутиться на твердой поверхности. Цепляясь за скалы, я поднялся еще на пятьдесят метров – туда, где склон начинал выполаживаться. Отсюда можно было пройти на перевал по гребню. Победа!

Вид с перевала Гульба.
Перевал взят. Но, что это за перевал? Я посмотрел карту и определил, что это перевал Гульба. Высота 3200 метров, что на 300 метров выше перевала Гуль. Гуль был подо мной. Он находился с другой стороны скального отрога. Оказывается я шел по другому ущелью. Я убедился, что выбрал не тот путь благодаря вчерашним веселым грузинским детям. Не такая это была и новость. Карта уже вчера давала понять.
С моего перевала открылся новый головокружительный вид. Вдалеке высилась грандиозная Безенгийская стена – несколько пятитысячников. Это была самая мощная стена и самый суровый район на Кавказе. Мне посчастливилось побывать в том районе в далеком 1997 году. Теперь же я смотрел на нее с грузинской стороны.

От моего перевала до Безенгийской стены было не менее 60 км. Все же, она производила очень сильное впечатление.
Спуск с перевала, как я определил, должен был быть не простым. До тропы, которая виднелась вдалеке, расстояние около 5 километров. А траверс по крутой зеленке не предполагал беспечной расслабленности.

Мне туда 8)
Сброс высоты 200 метров дался легко. Я просто ехал, как на лыжах по сыпухе. Прикольное ощущение. Все под тобой и перед тобой движется, только пошевеливай ногами. Дальше пошел совсем другой расклад. Я снова полз на четвереньках, рискуя сорваться и покатиться с крутого склона в каньон, где шумела река. Потом попробовал идти по руслу реки. Но это оказалось очень сложно – слишком большие и скользкие камни.

Когда же очутился на тропе (увидел фантик – признак человеческого присутствия), я возблагодарил бога, что жив и здоров. Поход выдался экстремальней, чем я предполагал. Зато можно сказать себе: Я сделал это!
Траверс до цивилизованной дороги был длительным, но не напряжным. Оказавшись там, куда любители прогулок добираются на квадрациклах и джипах, я решил сделать долгий привал. Доел остатки продуктов и сварил кофе. Как же здорово. Ляпота!

Перевал Гуль.

Перевал Гульба.

Красота!
На спуске по цивильной дороге познакомился с парочкой белорусских туристов. Парень и девчонка ходили на обзорную площадку, а теперь шли обратно в Местию. У меня был длительный дефицит общения, поэтому я много рассказывал историй из своей походной жизни. Белорусы смотрели на меня, как на корифея самостоятельных путешествий. Это льстило. Но я не задавался)).
Белорусы поведали историю своих знакомых, которых дикие сваны обули в горах. Бородачи с автоматами вытащили туристов из палатки и отобрали у них все ценное, включая документы. И было все это в прошлом году. Я удивился, что подобные истории происходят в этих краях до сих пор. Вот в девяностые года это была обычная практика.
В отеле я очутился, когда уже село солнце. Хозяйка обрадовалась, моему появлению и сообщила, что уже начала за меня беспокоиться. Нужно заметить, ей очень импанировало, что я хожу в горы. Но она, хоть и горянка, считает горы очень опасным местом. Здесь она, конечно, права.
Ужинал я в ресторане «Лайла», где ел шашлык, пил пиво и слушал великолепное многоголосое пение. Тут начался матч Барселоны и Севильи, который проходил на стадионе в Тбилиси. Включили мониторы. Посетители начали активно болеть. А я пошел спать.

12 августа 2015
День отдыха. Это значит, что я никуда далеко не поехал и не пошел. В мои планы входило посещение местных достопримечательностей и музеев. В первую очередь, я хотел посетить музей уроженца Мести, великого альпиниста и культовой личности среди горных туристов – Михаила Хиргиани.

Дом-музей Хиргиани находился в дальней части поселка. Туда я направился пешком. У меня было чудесное настроение, поэтому я по дороге приплясывал, не смотря на болевшие после горных подвигов ноги.


Три поросенка. Шашлычки 8)
Дом Хиргиани – большое каменное строение, которому бог знает сколько лет — дом, который, как положено в этих местах, стережет древняя сванская башня.


Сванские башни.

Нужно иметь сноровку, чтобы там лазить.

Вид с крыши.

Хлев в подвале. Меня уверяли, что этой резной деревянной ограде 300 лет.
Сванских башен в Мести несколько десятков. Говорят, что многим из них более 500 лет. А самым древним, которые в руинах, около 1000 лет. Их использовали, как хозяйственные постройки. В мирное время хранили в них продукты. Но, когда приходили агрессоры, сваны прятались в башнях и оборонялись. Башни были связаны между собой ходами. Делались и ложные ходы, куда заходили враги и их заваливали камнями. Высота и ширина башни могла рассказать о статусе семьи. Т.е. помимо прочего, башни были социальным фетишем.
Итак, музей Хиргиани стоит посетить уже потому, что есть возможность изучить строение сванского жилища. Комнаты заставлены витринами с фотографиями и личным снаряжением альпиниста, которого иностранные авторитетные представители горных видов спорта прозвали «Тигр скал».

Скальные туфли великого альпиниста.
Хиргиани выиграл многие международные соревнования по скалолазанию. По общему признанию ему не было равных. Но, кроме спортивных заслуг, он был еще великим человеком. Он стоял у истоков организации спасательных отрядов. В одиночку снимал с высоты свыше 7000 метров пострадавших альпинистов. К слову, кто не в курсе, на этих высотах существует договоренность, что каждый спасает себя сам. Ведь можно погибнуть от любого незапланированного усилия. 7000 – это зона смерти, где человеческие силы (даже у самых сильных) не восстанавливаются. Находясь на этой высоте хоть на час дольше, есть большой шанс сесть и уже больше не встать. Хиргиани был героем способным на подвиг. Поэтому, пусть и в узких кругах, память о нем бережно сохраняется до сих пор.


Однажды горы не отпустили великого человека. Хиргиани погиб в итальянских доломитовых скалах во время соревнования. Камнепад сбил его в пропасть.

В ту ночь, когда грохотала грозная вершина Ушба, я подумал: какое безумство заставляет лезть на зеркало Ушбы? Болтаться в беседке всю ночь, зная, что под тобой 600 метров прямого падения, а над тобой 400 метров, с которых может прилететь пусть даже маленький камень. Мне никогда этого не понять. Я не покоритель вершин. Все же недаром про таких покорителей пел Высоцкий. Без таких смелых безумцев человечество многое потеряло бы.
Мне посчастливилось так же побывать в местном этнологическом музее. Это большое и шикарное, современное здание. Можно лицезреть коллекцию монет, можно увидеть национальные костюмы, коллекцию оружия, всяческую мебель и утварь. Все это стильно оформлено и подсвечено. А еще там были интересные иконы сванских иконописцев. Святые на этих иконах с лицами явно не европейскими. К тому же вид у этих святых очень воинственен. Любимый герой — Георгий победоносец.

Нехилое ведерко.

Кресло старейшины и набор костылей.
Во второй половине дня, я вскочил на мотоцикл и поехал на обзорную прогулку. Мне захотелось лицезреть горнолыжные трассы, о которых упоминалось в рекламных проспектах. Я гнал по прекрасной асфальтовой дороге, которая серпантином уходила в гору. Вокруг меня снова стали расти горные вершины.

Домики Местии на дне долины превратились в маленькие точки. Было так здорово и красиво, что я был переполнен восторгом.

Вторая очередь канатной дороги. Выглядит цивильно.
На обратном пути набрал три бутылки нарзана. На источнике мой мотоцикл вызывал интерес и заслуженную симпатию у местных девушек. Но прокатиться никто из них так и не решился. Хоть и было предложено. Жаль!
Вечер был завершен в ресторане Лайла. Я разговаривал с иностранными туристами о горах, слушал сванских певцов, смотрел выступление танцоров, выпил много пива. Здорово было то, что к выступающим профессионалам присоединялись посетители, которые тоже очень хорошо пели и танцевали. У меня вообще сложилось впечатление, что все грузины хорошо танцуют и поют. Вот сидят люди за столом и допивают вторую бутылку вина. Им становится хорошо и один из компании начинает петь. Его друзья подхватывают. А рядом за столиком другая компания. Но, услышав пение, и за тем столиком люди подхватывают эту песню. И вот уже поют два стола. И вот уже две компании превратились в одну, где все радуются вместе, обнимаются, стремятся угостить друг-друга.
Я попросил сванского музыканта дать мне барабан, на котором исполнил африканскую румбу. Грузиночки подтанцовывали, а официант принес мне большую рюмку чачи за счет заведения.